Всеобщее Спасение как модель возвращения всего человечества к своему божественному истоку, было превалирующей концепцией в первые века христианства и лишь потом было вытеснено церковниками как невыгодное с точки зрения содержания в страхе и под контролем простых верующих.
В прошлых постах я писал о воззрениях на этот счёт Оригена (185–254 гг.), одного из авторитетнейших отцов церкви. Он учил об апокатастасисе — (греч. – «возвращение в прежнее состояние», «восстановление») — понятие, посредством которого обозначалось возвращение вещей в своё былое обличье. Ориген верил, что мы не можем не вернуться к Богу, потому что мы Его часть. Это всё равно, что волна должна вернуться в океан, вновь превратившись в него, даже если и вздыбилась-вспенилась, якобы отделившись от него, на несколько мгновений. Эти мгновения для нас длятся десятилетия земной жизни, поэтому нам кажется, что наш дом – земля, а не небо.
Для Оригена Всеобщее Спасение было связано с перевоплощением, чего нельзя сказать о взгляде Григория Нисского (335-390 гг.), который провозгласил Всеобщее Спасение в следующей форме: «Наконец, после длинных периодов, зло исчезнет, и ничего не останется вне добра. Напротив, и теми, кто в преисподней, единогласно исповедано будет господство Христа».
Другой Отец Церкви, Григорий Назианзин (329-389 гг.) учил: «Бог будет всё во всем во время восстановления (апокатастасиса)… когда мы сделаемся всецело богоподобными, вмещающими всецелого Бога и только Его».
Также «учение о всеобщем спасении исповедовали Феодор Мопсуестийский и Диодор Тарсийский, оба пользовавшиеся безусловным авторитетом в Церкви Востока, к которой принадлежал Исаак Сирин. Нет ничего удивительного в том, что его разделял и сам Исаак».
Интересно то, как Исаак Сирин понимал ад. Он настаивал на том, что тексты Нового Завета об огне, черве, тьме внешней, а также о скрежете зубов нельзя воспринимать буквально и в физическом смысле.
В универсальное спасение верил также Иероним (331-420 гг.), о чём свидетельствуют следующие строки, в которых явно чувствуется вера в апокатастасис: «В конце всё будет приведено в своё первоначальное гармоничное состояние, и мы все станем единым телом, объединённые вновь в совершенного человека, и молитва нашего Спасителя будет исполнена, и все будут одно».
Наконец, я восхищаюсь высказыванием Климента Александрийского (150-220 гг.), раннехристианского философа и богослова:
«Мы не можем ограничивать дело Искупителя: искуплять, спасать, воспитывать, — это Его дело, и то же Он будет продолжать делать и после этой жизни. Все люди Его… Или Господь вообще не заботится о людях, или Он заботится обо всех. Ибо Он есть Спаситель не для некоторых, а для всех… И раз Он Спаситель и Господь, то является таковым для всех. Ибо всё устроено ко спасению вселенной Господом вселенной, как в общем, так и в частном».
Итак, «В первые пять или шесть веков христианской истории существовало шесть теологических школ, из которых четыре (Александрийская, Антиохийская, Цезарийская и Эдесская) были универсалистскими; одна (Ефесская) принимала условное бессмертие; одна (Картагенская или Римская) учила о вечном наказании нечестивых. О других теологических школах упоминается, что они были основаны универсалистами, но подробное их учение об этом неизвестно» (Энциклопедия Религиозного Знания).
Это важно знать, потому что в первые века было не одно, а много «христианств», много вариантов, которые признавались имеющими право на существование, потому что соборы ещё не решили какую доктрину принять за единственно истинную. Это они сделал позже, но меня не все их решения устраивают, и почему они должны были бы меня устраивать? Ведь они принимались простыми людьми, решившими, что лучше так, а не иначе. И в эту игру под названием «это истина, а это ересь» иерархи церкви играют с народом уже 20 веков.
Денис Шумилин